Для тех, кто ищет не комфортную дачу, не отчуждение и изоляцию за высоким забором, а среду отношений, в которую можно влиться и жить естественно, вольготно и счастливо, с перспективой развития, а не деградации и умирания.

Сайт создан с целью обкатки идеи создания постоянной русской экспедиции, объединяющей стремления специалистов, энтузиастов, возможности активистов и людей, просто желающих переехать, найти свою среду, сформировать, восстановить конкретные русские деревни, причем, не просто физически, а на основе уникальной русской системы отношений — русской культуры.

Потемкинские деревни за заборами

Ажиотажное загородное строительство коттеджных, дачных поселков создает обманчивое впечатление, что люди стремятся к природе, к естеству, к натуральности, фундаментальному закреплению на земле. Это далеко не так. «Рублевки» всех классов, от советских «шестисотых» (дач в шесть соток), до современных коттеджей владельцев шестисотых мерседесов, призваны не изменить качество жизни российского горожанина, а лишь расширить городские удобства некоторым ограниченным набором удобств на земельном участке. Это уродует саму идею внегородской жизни, вымывая из нее главные качества. Сколько-то зелени; увеличение изолированного личного пространства; побольше кислорода; временное дистанцирование от некоторых городских, профессиональных забот; смена антуража, и всё это желательно за высоким и глухим забором («чтобы не видеть те же рожи») — вот и весь вожделенный набор обладателей загородного дома. Почти никто не отдает себе отчета, что подобные поселения перспективы не имеют, поскольку не являются естественными, неразрывно связанными с местными условиями. Они не развивают культуру, систему отношений, являются инородными телами на земле, обречены рано или поздно на вымирание, реконструкцию и перезаселению представителями других, более динамичных, натуральных и развитых культур.

Российская дачная шизофрения

Если в России всё в основном либо заимствованное, либо ворованное, то такое явление как дача — это уникальное российское изобретение, в связи с чем, слово «дача» с русского даже не переводится, а прямо так и звучит на других языках. «Country house» и  «summer cottage» имеют совсем другое смысловое наполнение, нежели «дача», значащая нечто большее, чем загородный, сельский дом. «Дача» необъяснима с точки зрения оппозиций село-город, природа-цивилизация. Корни этого феномена не понять без культурального подхода.
Россия, будучи деструктивным имперским государственным образованием, зиждется на стерилизации культур, их стирании, на антикультуре (подробнее о сущности российской антисистемы). Источником же культуры (русской и др.) является деревня — именно там, на стыке человека и природы рождаются системы ценностей, переходят в систему отношений, культуру. Потому Россия, борясь с культурой, например, каленым железом выжигала деревню в XX веке, пыталась из крестьянина, зависимого лишь от природы, сделать рабочего-раба, зависимого от государства, что привело к почти полному разорению и опустошению деревни. Россиянин, горожанин оказывается разрываем двумя несовместимостями: с одной стороны — антикультурой (имперской), тяготеющей к городу, и, с другой стороны — исконной культурой (русской), тяготеющей к природе, к натуральному, к естественному. Именно эти две шизофренические противоположности россиян и воплотились в дачной отдушине, во многом нелепой и несуразной, как нелепа и несуразна сама культуральная ситуация России.

Мой загородный дом — моя средневековая крепость

Базовой характеристикой российской антикультуры является отчуждение, а у культуры (напр. русской) наоборот — отношения. Система отношений, собственно, и есть культура. Город тоже может быть генератором культуры, например, на базе развития ремесленных производств, различных полезных услуг, но не в российских условиях, где он призван стремиться к образцу метрополии, живущей за счет грабежа колоний, дисфункционального паразитизма, говоря по-простому — перераспределением халявы. Конечно, пытаясь что-то строить загородом, горожанин переносит своё городское отчуждение в сельскую местность. Идеальная дача для него — это средневековый замок со рвом и неприступными стенами, никак не влитый ни в какую функциональную деятельность, в местные отношения.
В настоящих же деревнях, оплоте культуры, все направлено не на изоляцию, а, наоборот — на связь с природой, обществом  и полезной деятельностью. Если заборы и есть, то служат, скорее, защитой от неразумного скота, у которого, тем не менее, своя ниша в сельской системе отношений. Например, ребенок, в постоянном контакте с домашними животными, отрабатывает отношения, которые впоследствии переносит и развивает с людьми. Принятая в городе игра с механическими игрушками выхолащивает смысл игры — тренировку отношений, т. к. отсутствует живой субъект встречного отношения, ребенку ориентироваться не на кого, отношения бессмысленны. В результате вырастает отчужденный инвалид отношений — невротик, психопат, в конечном счете — разрушитель.

Плясать от печки

Шедевром сельской культуры, зримым воплощением функционального совершенства является русская изба, которая не предназначена, как российские дачи, исключительно для отдыха и праздного времяпровождения. Изба неразрывно связана с натуральным хозяйством, образом всей жизни и деятельности основной ячейки культуры — семьи, обладающей землей и животиной. Главным системообразующим ядром русской избы является русская печь. Она несет несколько незаменимых функций, недостижимых, скажем, никакими моделями каминов:
— аккумуляция тепла, суточный (после разовой топки) обогрев дома;
— приготовление особенной, вкусной, легкоусвояемой пищи из незамысловатых и тяжело увариваемых продуктов;
— санация, оздоровление воздуха, отчистка его от микробов и пыли за счет особой конвекции;
— постоянная возможность поправки здоровья за счет прогрева лежа на печи, особенно актуального в условиях холодной, дождливой, ветреной погоды;
— экологический вклад печи в виде сжигания значительной части домашнего мусора;
— организация оптимального пищевого и топливного оборота в натуральном хозяйстве, безотходного и максимально экономичного.
Все эти плюсы теряют свой смысл для горожанина, потому на дачах, в коттеджах русская печь не нужна.

Мир избам, война дворцам!

Археологи часто сетуют, что от русской архитектуры мало что осталось в истории, поскольку строения в основном деревянные, недолговечные. Однако в этом есть свой рациональный смысл. Если вывести главное качество, присущее исконному русскому сельскому жилью, то это будет его динамичность, максимально возможная при некочевом, оседлом образе жизни. Было принято каждой образованной вновь семье ставить отдельный дом. Молодым не надо было, как в городе, подстраиваться под родительский образец, или как в современном городе — всем жить по единому обезличенному стандарту. Русская изба позволяла подстраивать ее в широких пределах под себя, в связи с чем, при внешней схожести, не найдется даже двух внутреннее похожих изб. Различались и антураж, и пристройки, и планировка, и убранство, и даже запах в каждом сельском доме свой неповторимый. Индивидуальность — качественное отличие представителей культуры. В антикультуре наоборот, ценится стандарт, «формат», схожесть, а не различие. Ныне популярное гламурное украшательство городских интерьеров бесплотно, лишено функциональных, сущностных оснований — это то же самое, что раскрашивание упаковки без изменения самого товара. В культуре неповторим сам «товар» — личность, система отношений, образ жизни, а внешне всё может быть и неброским.
Для русских неприемлем казарменный стиль коттеджных городков, где все дома одинаковы, дорожки  как струна, деревья и столбы по линеечке — всё как в гарнизоне или на зоне, и люди там проживающие должны быть одинаковыми, как солдаты или заключенные…

Натуральное хозяйство — «Ноев ковчег»

Приспособительные возможности русской избы играют решающую роль во времена различных крахов, голода, войн  — то, что всегда в избытке провоцирует Россия. Даже во время дикого советского эксперимента по коллективизации крестьян, русская изба с личным натуральным хозяйством сохранила свою роль основного вида сельского жилья, спасающем от голода и вымирания рабов-колхозников, работающих за трудодни или мешок мякины. В этом отличительная особенность русского деревенского жилья от такого же в других культурах — оно предназначено не только для проживания в обычных спокойных условиях, но и,  вкупе с дворовым натуральным хозяйством, должно выполнять спасительную функцию в любое лихолетье, при катастрофах, неизменно присущих России при любой ее формации, ввиду принципиально деструктивной ее системы. Суровый российский климат также диктует свои условия — лето в деревне зачастую посвящено подготовке к зиме. В сытое время русское натуральное хозяйство призвано не только обеспечивать благоденствие, но и готовить автономную среду выживания на черный день. Марксистская демагогия определяла натуральное хозяйство как замкнутый на себе отсталый образ экономической жизни. Русское же натуральное хозяйство — это прежде всего динамическая, подвижная система, легко адаптирующаяся к любым внешним изменениям и внутренним импульсам. Традиционное стремление  защититься от катастроф ведением натурального хозйства зачастую отражается в тяге дачников обихаживать свой огород, зачастую неэффективный с экономической точки зрения. Но, когда прижмёт, это конечно может быть лишь незначительным подспорьем, несравнимым с той защитой, что предоставляет настоящее натуральное хозяйство, где и дом, и печка, и огород, и скот, и образ жизни — всё готово к любым внешним сюрпризам.

Мир естественных отношений

Русские поселения исторически мигрировали из достаточно климатически благополучных районов в дальние, лесные, труднопроходимые. Это обусловлено стремлением максимально уйти от государства. Две российские беды — «дураки и дороги» были благом для русских, поскольку служили тем буфером, который мешал империи вмешиваться, контролировать сельскую жизнь. Буквальное следование неестественным и деструктивным российским законам обрекает деревню на вымирание. Русская деревенская община, «мир» стремились жить в соответствии со своими ценностями, которые во многом были противоположны российским. Например: если у русских духовное важнее телесного, идейное — материального, невидимый мир отношений, их законы — главный приоритет, то у российского государства наоборот, всегда насаждался материализм, алчность; если русские стремятся к правде, то Россия стоит на мифологии, лжи, и т. д. Понятно, что лживость в сельских условиях особенно неприемлема и опасна.
Одним из сельских регуляторов отношений являются, например, «бабушки на завалинках». Их, на первый взгляд, бессмысленные пересуды исключительно незаменимы в культуральном плане. Бабушки следят за соблюдением нравственных норм, оттачивают  и сохраняют систему ценностей. Они не выключены из жизни общества, как в городе, а функционально полезны до конца своих дней.

О вкусной и здоровой жизни

В деревне, в условиях натурального хозяйства, в естественных отношениях русской культуры, как и любой другой, меняется качество жизни во всех ее проявлениях. Например, изменяется не только глубина чувств, но и физическое восприятие всеми органами: мир запахов становится острее, разнообразнее; усиливается цветность, контрастность, насыщенность зрительных красок; сдвигаются вкусовые ощущения и предпочтения в сторону натуральных, местных продуктов. И наоборот, замечено, что сельским детям, тесно соприкоснувшимся с городской антикультурой, например, искусственное разведенное стерилизованное полу-молоко начинает нравиться больше, чем натуральное от своей коровы. Образ питания и культура тесно взаимосвязаны, а
питание пищей, приготовляемой в русской печке радикально интенсифицирует, меняет работу всех систем организма. Вкусная печная пища, даже поглощаемая в больших количествах, не задерживается в желудке более получаса-часа, оставляя организму лишь необходимую ему энергию, в не вечно перевариваемую жвачку, и это, кроме прочего, не может не отражаться положительно на здоровье. А уж как на него влияют естественные продукты, даваемые огородом, садом, скотом, пчелами, лесом — это в рекламировании не нуждается.

Назад в будущее!

Весь мощный потенциал, заложенный в источнике русской культуры и русской системы ценностей — деревне и ее атрибутах — натуральном хозяйстве, русской избе, русской печке, и др. остановился в развитии где-то на рубеже девятнадцатого-двадцатого веков. Это не означает, что это всё стерто навсегда и бесперспективно. Культуру, если она уже появилась, уничтожить невозможно. Ошибочно связывать сельскую жизнь с отсталостью, беспросветной нищетой, работой-каторгой, грязью, алкоголизмом и прочими напастями, источником которых является отнюдь не деревня и не русская культура, а как раз российское государство. Именно торможение, грабёж, примитивное силовое вмешательство государства в сельскую жизнь  и привело к разорению и деградации русской деревни.
На самом деле крестьянская, сельская русская культура нисколько не хуже любой другой и, будучи освобожденной от антикультурной интервенции российского государства, будет не деградировать, а развиваться в ногу со временем. Рано или поздно это произойдет. Сейчас центральная российская фигура — Шариков почувствовал себя Бендером, его грабительский интерес к деревне ограничивается разве что возможностью вывезти лес на перепродажу, в натуральное хозяйство он уже так, как при совдепии, не лезет. Но это послабление обманчиво: завтра рухнет рынок и встанет вечный вопрос Шарикова — «а где же я буду харчеваться?» и опять он попытается вернуться со своими «модернизационными» идеями, маскирующими, как всегда, банальную халяву. Деревне нужна защита от российского халявщика, нужно переосмысление происходящего, нужны энтузиасты для возрождения русской деревни и русской культуры, понимающие и ценящие русские ценности, среди которых главное — отношения. У русских родина невидимая. Это не что-то физическое, а своя система отношений, основанная на своей, русской системе ценностей, на своём, русском понимании справедливости. Построить эту родину еще предстоит.
И вообще, в России действует закон: нельзя идти туда, куда ломанулись все — там будет катастрофа. Все ринулись в город…

 

Приглашаются все, кто понял о чем речь, кто хочет найти подобное место или может предложить похожее для рассмотрения, что-то подсказать. Пишите на или непосредственно в гостевую книгу, высказывайте свои идеи, вопросы и пожелания, оставляйте координаты, ссылки, попытаемся что-то сделать, постарайтесь не потеряться.

 

Не интересуют:

Не нужны квази-сельские поселения: дачные поселки, развалины, пепелища, коттеджи и коттеджные поселки, таунхаусы, дворцы, скиты, любые изоляционистские, религиозные и сектантские проекты. А также около-военные и около-тюремные поселения, спивающиеся, иммигрантские, рабочие поселки, безвозвратно деградировавшие деревни, например, как показанная в фильме Г.Сидорова «Старухи».